1
Сергеева Лидия
Родилась в 1934 году, в Новочеркасске
Родители
Агабальянц Виргиния
Владимир Сергеев
Сын
Агабальянц Марк, 1961 г.р.
Внуки
Агабальянц Геворг, 1987 г.р.,
Агабальянц Микаел, 1991 г.р.
2
Воспоминания из детства
... "Судьба распорядилась так, что моя мама, учась в Ростове-на-Дону, поселилась в доме, который до революции принадлежал семье Сергеевых.
Сам Николай с одним из своих сыновей эмигрировал. Его жена и их трое детей жили во флигеле, который раньше занимала прислуга. Там мама и познакомилась со своим будущим мужем, моим папой. Несмотря на то, что к папе в маминой семье относились хорошо, (он часто бывал в Кизляре, сблизился с мамиными братьями), дедушка долго не давал согласия на брак. Нужно учесть, что это была строгая патриархальная армянская семья и брак с «чужеродцем» не приветствовался. Но любовь победила и 30 марта 1930 года они поженились и переехали в Новочеркасск.
3
Вряд ли можно назвать их жизнь счастливой, хотя весь срок, который был им отпущен, они прожили в любви и согласии.
В 1931 году родился Юрик, удивительно красивый мальчик. И больной. Его несколько раз безуспешно оперировали и 23 февраля 1938 года его не стало.
Из-за болезни брата мое появление на свет не было желанным мамой. Но папа очень хотел и, 14 июля 1934 года, родилась я.
Потом мама заболела туберкулезом. Ей делали пневматоракс, на некоторое время помогло. А потом началась война. Папу мобилизовали в декабре-январе сорок первого года. Помню, как мама, узнав об этом, потеряла сознание и упала на пол.
Я плохо помню папу. Помню, что любила его и очень боялась, хоть он никогда на меня не сердился и не наказывал. По всеобщему признанию он меня очень любил.
Мои воспоминания отрывочны. Как-то мы посмотрели фильм с песенкой «Мы едем, едем, едем», пришли домой, сели вдвоем за пианино (я у него на коленях) и тут же подобрали ее.
Помню, как принес мне папа цветные карандаши, я очень обрадовалась, но, как ни бились со мной, «спасибо» я не сказала. Очень хорошо помню, что мне было стыдно сказать спасибо.
4
Мы часто ездили в Ростов — папа очень любил и свою маму, и своих сестер, очень заботился о них. Последняя наша поездка — конечно, никто не знал тогда, что она последняя — была летом 1941 года. Тогда мы большой компанией (кроме нас троих были еще папина сестра с сыном, и еще кто-то) побывали на детской железной дороге. Это было незабываемо, может быть потому, что через несколько дней началась война.
Некоторое время папа находился под Новочеркасском — проходили обучение. Мама ездила к нему каждый день, а потом их отправили на фронт, а мы с мамой поехали в Краснодар.
До фронта папа, видимо, не доехал: их состав разбомбили под Луганском. Его товарищ потом рассказывал — когда поезд остановился, папе поручено было пойти на почту, чтобы отправить письма и телеграммы родственникам, но он почему-то отказался и пошел этот товарищ. И единственный остался в живых: как раз в этот момент был налет на железнодорожную станцию. А телеграмму эту мы получили: «Еду дальше».
Потом еще из Новочеркасска прислали письмо, в котором, ссылаясь на сведения из военкомата, написали о гибели папы. Мама не плакала. Она легла и пролежала так, по-моему, не один день. А я, так же молча, лежала рядом.
Было это в 1942 году.
Годы войны, оккупации запомнились мне отрывочными эпизодами.
Помню, что во время бомбежек мама не пряталась, не закрывалась. Она просто ложилась на ту же спасительную кровать, и я рядом с ней. Вообще, я никогда не видела, чтобы мама чего-то боялась. Наверное, самое страшное с ней уже случилось: потеряла ребенка и любимого человека. Правда, в гибель папы она не верила и ждала его до последних дней. Иногда спрашивала меня: «А если папа вернется калекой, без ноги?» и я отвечала: «Конечно ничего, но лучше уж с ногой».
Помню, как мама с тетей ходили на рынок, чтобы достать немного еды, и мы все волновались, так как на базаре стояли виселицы, часто не пустые. Помню облавы.
В моей судьбе большую роль сыграл дядя Георг. Он был необыкновенным сыном, братом, дядей, мужем и, конечно же, отцом. Он был опорой, поддержкой, решающей силой для всей семьи.
5
Но больше всех ему обязана я. Он опекал нас с мамой. После войны мама все время болела. Вспышки туберкулеза и сопутствующей ему астмы и других болезней постоянно мучили ее. Несколько раз дядя буквально спасал маму, в критический момент доставал лекарство, которого не было в стране. В этом и многом другом ему помогал Анастас Микоян, уважающий и ценивший дядю. Зная, что мой папа погиб, а не пропал без вести (в чем он пытался убедить маму и всех нас), он официально удочерил меня и заботился обо мне, как не всякий родной отец. Благодаря ему я жила безбедно, насколько это могли позволить объективные условия.
С детства я занималась музыкой, играла на скрипке и фортепиано. Мама радовалась моим успехам. В 1952 году я поступила в Ростовское музыкальное училище и осталась жить там, у бабушки (папиной мамы) и тети. В следующем году в Ростов переехала мама. Мы снимали комнату. К началу лета у мамы началось обострение туберкулеза. Мама болела много лет, практически, после войны болезнь ее не оставляла. Но сейчас обострение было очень сильное. Сделали анализ — количество палочек было очень высоким. Я попросила врача написать второй, «благополучный» результат и его показала маме. А, чтобы она поверила, доедала за ней всю еду.
Последнее утро начиналось хорошо. Потом я вдруг обнаружила в шкафу любимую мамину пиалу, распавшуюся на две половины, хоть ее никто не трогал. Маме я ничего не сказала, но на меня это подействовало. Остальная часть дня как в тумане...
... На следующий день приехали мои дяди — Геворг, Бодя, Гаспар. На похороны меня не пустили, и я до сих пор не знаю, правы ли были они, но в нашей семье не принято было женщинам быть на похоронах. Через два дня дядя Георг увез меня в Краснодар. Там я легла лицом к стене, как это делала мама в трудных случаях, ни с кем не разговаривала и не ела. И только когда пришла тетя Тамара, очень любящая и меня и маму, и обняла меня, я первый раз за все время, заплакала. И все же, первое время я так не ощущала свою потерю. Все пришло позже." ....
(из воспоминаний Лидии о себе и своих родителях)
6
Даты биографии
В 1955 году Лидия окончила Ростовское музыкальное училище по специальности скрипка. За годы учебы она познакомилась и сблизилась с Юрой Рабиновичем и его семьей — мамой Таисией Олендер, братом Аликом, сестрой Инной. Семья Юры приняла очень доброе участие в жизни Лиды, как после смерти ее мамы, так и по сей день. Перед поступлением в Горьковскую консерваторию, куда они с Юрой уехали вместе, они поженились.
В 1960 году, после окончания консерватории, по распределению переехали в Воронеж, где работали несколько лет в оркестре Театра оперы и балета.
В 1961 году у них родился сын Марк.
В 1967 году Юра уходит из семьи, переезжает в Ростов-на-Дону, где женится на Элле Шпедт. Несмотря на уход, Юра поддерживает дружеские отношения со своей первой семьей, со всеми родными Лиды до сих пор. Его обе семьи тесно общаются между собой. В 1975 году у Юры и его второй жены Эллы рождается дочь Инга.
7
В 1971 году Лида с сыном переезжает в Ереван, где работает преподавателем в музыкальной школе имени Айкануш Даниелян.
В 1978 году она знакомится с Виленом Нуриджаняном и с тех пор посвящает свою жизнь новой семье. Они венчаются восемнадцать лет спустя, 30 ноября 1996 года, в ереванском храме Сурб Аствацацин Катогике по законам Армянской Апостольской Церкви.
Сейчас Лида живет в доме своего мужа в Ереване. Ее сын, Марк Агабальянц, со своей женой Еленой Агабальянц, живут в Москве. Ее внуки, дети Марка — Геворг Агабальянц и Микаел Агабальянц, также живут в Москве.